Постоялые дворы (XENODOCHIA) в монастырях Святой Земли в Византийский период

Паломничество является одной из главных черт, характеризующих христианство на Святой Земле. По-видимому, первым палом­ником можно считать Мелитона, епископа Сардийского, прибывшего в Святую Землю в 160 г. для ознакомления с библейскими места­ми.^[1] С начала правления императора Констан­тина число паломников в Святой Земле только росло. Самое раннее дошедшее до нас описание паломничества было оставлено анонимным путешественником из Бордо около 333 г.

Уже в первые века христианства паломни­чество воспринималось как часть церковной жизни. Не просто путешественники, отправ­ляющиеся за новыми впечатлениями, а палом­ники, идущие к святым местам. Церковь ви­дела необходимость защитить паломников от греховной жизни во время пути. Дороги Рим­ской империи были оборудованы станциями (mansiones), которые обслуживали чиновников. К услугам путешествен­ников были частные гостиницы (hospitia), в обслуге которых значились и проститутки. Дурной славой пользовались и постоялые дворы попро­ще (caupona) обслуживающие моряков, возчиков и рабов.^[2]

Уже в апостольские времена христиане путешествовали с реко­мендательными письмами и предпочитали останавливаться у членов местных общин. Апостол Павел сообщает о своей известности среди христиан, такой что ему не нужны рекомендательные письма (2Кор. 3:1). В Правилах Святых Апостолов, датируемых II-III вв., встречается пря­мой запрет клирикам заходить в корчмы, а останавливаться на ночлег на постоялых дворах разрешается только в случае крайней необходи­мости (Правило 54). Этот запрет подтверждают каноны, принятые по­местными соборами. 24 правило собора в Лаодикие (ок. 360 г.) разреша­ет клирикам останавливаться на постоялых дворах только в исключи­тельных случаях во время путешествий. Пятое правило Нимского Со­бора (396 г.) призывает путешествующих клириков не злоупотреблять благотворительностью местных общин.^[3]

О строительстве странноприимных домов для христианских па­ломников радел Василий Великий, епископ Кесарийский. В своих посла­ниях он неоднократно их упоминает (90 (94), 137 (142) — 138 (143)). Пер­воначально они даже назывались по имени Василия Великого, basileias, и лишь позже стали xenodocheion, «странноприимными домами».^[4]

На сирийском языке сохранился монашеский устав, созданный Рабулой, епископом Эдесским (411-435). В третьем правиле говорится, что инокам запрещено ночевать в городских и сельских гостиницах, они обязаны обратиться в храм или монастырь.^[5] Правило 16 обязывает священников организовать при каждом храме странноприимный дом, а правило 22 запрещает священникам и диаконам ночевать в светских гостиницах и прямо указывает место отдыха в странноприимом доме (xenodocheion) при храме или монастыре.^[6]

Об организации и управлении гостиниц для паломников говорится и в сирийском монашеском уставе Маруты (V в.). Правило 36 указывает на необходимости их строительства в каждом городе. Местный епископ должен назначить монаха для управления такой гостиницей, а посильное участие в содержании заведения ложится на плечи местной общины.^[7]

Как справедливо отмечает О. Лимор, паломничество в Святую Землю изначально было крепко связано с монастырями.^[8] Гостеприимство было одной из важнейших черт монахов. О радости, с которой монах должен встречать гостя, и о смиренном служении ему указано уже в уставе Анто­ния Великого (Правила 91-93). Иоанн Мосх упоминает монаха, помогав­шего путникам в Иудейской пустыне, на дороге, соединявшей Иерусалим и Иерихон (Луг духовный, 24). С радостью принимал паломников в своей Лавре Евфимий Великий (Житие Евфимия Великого, 17).

В византийских источниках встречаются многочисленные упоми­нания о странноприимных домах при монастырях в Святой Земле и прежде всего в Иерусалиме. Так, Кирилл Скифопольский пишет, что по указанию Саввы Освященного, подворья для паломников были постро­ены в Иерусалиме и в Иерихоне (Житие Саввы Освященного, 31). Руфин пишет о том, как Петр Ивер, будучи уже монахом, строит в Иерусалиме странноприимный дом для грузинских и греческих паломников, по­тратив часть средств, принесенных им еще из Константинополя (Иоанн Руфин, Житие Петра Ивера, 20).

Антонин из Пьяченцы упоминает два странноприимных дома в монастыре Иоанна Крестителя у реки Иордан (Путник Антонина из Пьяченцы, 12). Гостиница для паломников входила, вместе с монасты­рем, в комплекс Новой церкви Пресвятой Богородицы в Иерусалиме (церковь Неа).^[9]

Действительно, постоялые дворы находят в комплексе многих византийских монастырей Святой Земли, а также Сирии, Иордании и Египта. Археологические исследования византийских монастырей Ближнего Востока позволяют ближе познакомиться с устройством странноприимных домов. Приведем несколько примеров.

Наиболее полно сохранившийся образец монастырской гостиницы был обнаружен к востоку от Иерусалима, на территории современно­го города Маале Адумим, в монастыре св. Мартирия. Этот монастырь справедливо считается самым большим среди византийских монасты­рей Иудейской пустыни. Монастырь возник в третьей четверти V в. н. э. вокруг пещерной кельи св. Мартирия, ученика Евфимия Великого. Можно с уверенностью утверждать, что монастырь был построен до из­брания св. Мартирия Патриархом Иерусалимским в 472 г.

Памятник был полностью раскопан в начале 80-х годов XX в. архео­логической экспедицией под руководством И. Магена. Раскопки показали,

что монастырь был покинут насельниками в 614 г., во время персид­ского нашествия. Короткий период времени, во второй половине VII — первой половине VIII в., на месте монастыря существовала ферма, но и она почти не внесла изменений в план комплекса, достигшего высшего рассвета в VI в.^[10]

Монастырь представляет собой прямоугольный в плане комплекс. Различные монастырские постройки — храм, трапезная, конюшни, жи­лые и складские помещения, скомпонованы вокруг центрального дво­ра. Весь комплекс был окружен стеной. Крытый проход вёл ко двору от единственных ворот, расположенных с восточной стороны. В севе­ро-восточной части комплекса расположено здание постоялого двора, отделенного от стен монастыря двором. Из этого двора вход вёл к ко­нюшне и к жилым комнатам с мозаичным полом. Все жилые помещения сообщались с большим залом в южной части здания, служившим также и часовней, на что указывает возвышенная алтарная часть и апсида в восточной стене зала. Планировка здания позволяла гостям отдыхать, ухаживать за животными, питаться и совершать богослужения, прак­тически не заходя в сам монастырь. Схожая планировка, отделяющая гостей на постоялом дворе от самого монастыря, встречается повсе­местно в византийских монастырях Ближнего Востока.

Другой монастырь в Иудейской пустыне, расположенный на вер­шине горы Мунтар, еще не раскопан, однако остатки стен дают ясное представление о его плане. Памятник идентифицируют как общежи­тельный монастырь (кеновия) Иоанна Схолария, одного из учеников Саввы Освящённого. Монастырь был основан в 539 г. на самой высокой вершине Иудейской пустыни, на том месте где ранее Евдокия посторо-ила башню в честь св. Евфимия Великого (Житие Евфимия 30: 48; Жи­тие Саввы Освященного 38). Развалины храма и келий обнесены стеной. К востоку от монастырских стен находится здание, предположительно постоялый двор.^[11]

В самом Иерусалиме, при раскопках в районе Третьей городской стены, к северу от Дамасских ворот, возле дороги, ведущей в Неаполь (Сихем) и Дамаск, был найден большой комплекс, включавший мона­стырь и постоялый двор, датируемый V-VIII вв. Монастырь, выстро­енный вокруг центрального двора, включал храм, крипты, трапезную, складские помещения и водосборные цистерны. К северу от монастыря был обнаружен постоялый двор, включавший часовню и жилые поме­щения. Восточная стена, раскрытая на 140 метров, защищала оба здания. Поблизости был раскопан еще один постоялый двор. Он состоял из двух прямоугольных дворов с водосборными цистернами, окруженными жи­лыми комнатами, две из которых служили часовнями. По мнению ис­следователей, оба постоялых двора были покинуты в VIII в., а сам мона­стырь просуществовал до конца раннего исламского периода.^[12]

Еще один паломнический комплекс был найден к западу от Яфф-ских ворот. Центральный двор с водосборной цистерной был окружен жилыми комнатами с мозаичными полами. В двух комнатах найде­ны мозаичные надписи, указывающие, по мнению исследователей, на функцию здания — странноприимный дом.^[13] Возможно, он обслужи­вался монахами из монастыря у Башни Давида.

Другой памятник, датируемый византийским периодом, располо­жен на восточном склоне Масличной горы, возле дороги, поднимавшей­ся в Иерусалим из Иерихона. В одном комплексе найден монастырь и постоялый двор с баней. Монастырь выстроен в обычном для Святой Земли стиле — здания окружают центральный двор. Коридор соединя­ет сам монастырь с гостиничным комплексом, построенным к юго-за­паду. В комплекс входят конюшни, жилые помещения, часовня и баня. Монастырь и постоялый двор существовали до VIII в. н. э.^[14]

На высоком холме к югу от Тель Афека, рядом с дорогой Антипа-трида — Иерусалим, на памятнике Хорват Зихрин был обнаружен еще один монастырский странноприимный дом. В византийский период (IV-VII вв. н. э.) здесь находилось большое сельское поселение, а на вер­шине холма, вне городской застройки — монастырь, выстроенный во­круг центрального двора. Возле него были найдены развалины большо­го здания, отделенного от монастыря переулком. Раскопки в восточной части здания позволили определить его как постоялый двор с баней.^[15]

Похожее отделение странноприимного дома от самого монастыря мы встречаем и в сирийских обителях, расположенных как в центрах паломничества, так и в деревнях.

К востоку от Алеппо обнаружены развалины монастыря Дир Бах-михли, датируемые VI в. Здание постоялого двора расположено к югу от монастыря и отделено от него двором с водосборной цистерной.^[16]

В небольшом деревенском монастыре в Банастуре (Banastour), на запа­де Сирии, внутри монастырской стены, разделенные проходом к воротам, находятся два здания. Одно из них, расположенное в восточной части, слу­жило монахам, а второе, западное, было постоялым двором.^[17]

В Иордании, на окраине Петры, находился монастырь св. Аарона. Комплекс был исследован финскими учеными. Они раскрыли церков­ное здание, к которому прилегали дворы с окружающими постройками.

К югу от здания церкви расположен двор с развалинами келий и трапез­ной. К востоку от храма находится странноприимный дом с централь­ным двором и 16 комнатами вокруг. Раскопки одного из помещений по­зволили датировать комплекс V-VI вв.^[18]

В Египте, в районе Ассуана, исследован монастырь св. Симеона (Анба Хадра). На верхней террасе монастыря располагались монаше­ские кельи, а на нижней — церковные и прочие постройки, в том числе и постоялый двор.^[19]

Как мы видим, здания странноприимных домов целенаправленно отделялись от монастырей, хотя и находились с ними в непосредствен­ной близости. Жилые комнаты могли располагаться вокруг централь­ного двора с водосборной цистерной, как и в любом караван-сарае, или в отдельном здании. Полы обычно были мозаичные, белые или с про­стым узором.

Почти в каждой гостинице находится небольшая часовня. Ино­гда это отдельный зал, а иногда одна из перестроенных жилых комнат комплекса. Часовню отличает от других помещений наличие апсиды и алтарного возвышения. При раскопках часто находят части алтарной преграды и алтаря.

Важной частью комплекса являются конюшни и бани. Конюшни представляют собой комнаты, мощеные камнем, с каменными кормуш­ками и железными кольцами для привязи, вбитыми в стены. Иногда в комплексе находят бани, включающие, наравне с холодными и теплыми комнатами, и комнаты с системой двойных полов, подогревавшихся го­рячим паром (гиппокауст). Такие бани, безусловно, были предназначе­ны для паломников. Монахи совершали омовение холодной водой и не нуждались в банях.

Из исторических свидетельств и археологического материала скла­дывается картина сложных отношений, связывавших монахов и палом­ников. С одной стороны, в монастырях радушно встречали и обслужи­вали паломников в специально построенных странноприимных домах. Монах, несший послушание в монастырской гостинице, обеспечивал постояльцев постелями и едой. В больших монастырях нередко предо­ставлялась помощь врача. Так, Антонин из Пьяченцы упоминает боль­ницу, входившую вместе со странноприимными домами в огромный комплекс Новой церкви Пресвятой Богородицы в Иерусалиме (цер­ковь Неа; Путник Антонина из Пьяченцы, 23). Этот комплекс, вместе с больницей, подробно описал и Прокопий Кесарийский (О Строениях, V, 6, 25). Преподобный Варсонофий одно из своих посланий адресует

начальнику монастырской больницы при странноприимном доме (Пре­подобный Варсонофий. Ответы на вопросы учеников, 63). Содержание странноприимного дома лежало на монастыре, местном епископе и об­щине. Самим паломникам, и особенно клирикам, церковь рекомендова­ла останавливаться именно в этих гостиницах, по возможности избегая светских заведений.

Вместе с тем монахи старались отделить гостиницу от монастыря, чтобы многочисленные паломники не мешали их обычному распорядку жизни. Разделение монастыря и странноприимного дома на практике достигалось постройкой зданий на разной высоте или физической пре­градой: стеной, пространством двора или переулка. Здание гостиницы не только строилось отдельно от монастыря, в нем также находились все необходимые службы, от конюшни до часовни. Это давало монахам воз­можность предоставить отдых паломникам, не вводя их в монастырь.

Барух Юзефовский